Иоанна Хмелевская - ТТ, или Трудный труп [Покойник в прямом эфире]

Холера, все же подбираемся к моему трупу! Мартуся учащённо задышала мне в затылок, даже щекотно стало. Каменный идол вроде бы не обращал на неё никакого внимания, словно она была не живым человеком, а декоративным элементом моей гостиной, ну вот как тот изящный вентилятор на полочке.

Я решила держаться, сколько смогу, и не помогать этому идолу.

— Во вторник я там была, минутку… — Перегнувшись в кресле, глянула на настенный календарь и уточнила:

— Девятнадцатого, часов в шесть вечера, точнее, в восемнадцать или около того.

— У пани там были дела?

— В «Мариотте» останавливалась некая Анита Ларсен, моя подруга.

— И никого из знакомых пани там не встретила? Даже не видела?

Я немного помолчала. Марта у меня за спиной затаила дыхание. Наконец я неторопливо и даже брезгливо произнесла:

— Я бы попросила пана малость притормозить, темп у вас, прямо скажем… галоп какой-то. А если хотите получить нормальный ответ, дайте подумать человеку, не то отвечу — как же, встречалась. С Анитой, моей подругой. Вряд ли такой дурацкий ответ вас устроит.

Ничего, с ним так и надо. Раздражал меня этот красавчик Цезарь, эмоциональный пень, а не живой человек. А с таким типом не грех воспользоваться его же оружием и давать однозначные ответы — «да», «нет», «не встречала», «не знаю», «не видела». И в результате он добьётся того, чем покрыты, по слухам, южные острова. Ну, как его… в общем, птичье гуано. Да я под присягой могла бы поклясться, что в отеле никого из знакомых не встретила, и не покривила бы душой, ведь он наверняка спрашивал о живых знакомых, а труп никто не встретит, знакомый или незнакомый — неважно.

Дальше. Красавчика Котю я могла вообще не опознать. Отвечу этому истукану коротко «нет», и пусть катится к чертям. Не говоря уж о том, что никто ведь не знает, что я побывала в номере, где лежал проклятый труп. Меня там не видели. Раз в жизни поступлю, руководствуясь рассудком, а не эмоциями, имею право!

Нет, не имею, мешают две мелочи. Одна — проклятый Доминик, по дурости запутавшийся в это дело, вторая — номера машин, которые мне сообщила Анита. Тем самым как бы возложив на меня ответственность за поимку преступников. А преступников я никогда не любила, особенно высокопоставленных. И вот теперь, скрыв от властей важную информацию, поспособствую их безнаказанности, негодяи останутся на свободе, будут продолжать свои преступления и, как знать, может, у меня же украдут машину, вломятся и очистят квартиру или мне же перережут горло.

Вот так боролись во мне осторожность и законопослушность. Последняя победила.

— Минутку, прежде чем отвечать, проверю, что у нас полагается за недонесение об обнаружении трупа. Вы разрешите, пан полицейский, заглянуть в Уголовный кодекс? Не беспокойтесь, у меня имеется собственный. Так, на всякий случай, всегда под рукой. Да нет, что смотрите? Профессия у меня такая, пишу детективы.

— Не трудитесь. Если вы уверены, что смерть естественная и не совершено преступления…

— Напротив, я убеждена, что совершено.

Вопросительный взгляд, который устремил на меня полицейский, своей тяжестью был способен придавить не только человека, но и горный массив.

Марта не выдержала:

— Вот он тебя и прижал, теперь уж ничего не поделаешь, придётся все ему рассказать. Ведь ты обнаружила его мёртвым, а тут всю дорогу о нем говорите…

— Ясное дело, расскажу, — рявкнула я, — но сначала хотела посмотреть, о чем он ещё меня спросит и каким именно образом доберётся до сути. Ну ладно, чего уставилась, опять к слову цепляешься, не посмотреть, а услышать хотела, и нечего придираться по пустякам!

— Так я же ничего не говорю…

— Но думаешь!

— И не думаю! — яростно заверила меня Марта. — Сама посуди, как я могу вообще думать в данной ситуации? Напрасно меня переоцениваешь.

— Не ты, так пан майор думает! — упорствовала я.

— А ты с чего взяла, что он майор? Он называл себя по-другому… что-то такое младшее…

— Я уже научилась немного разбираться в современной полицейской номенклатуре и соображаю, в отличие от некоторых, что младший инспектор соответствует бывшему майору или подполковнику. Подполковник бы лично ко мне не пожаловал, они обычно толстые и малоподвижные. Майор звучит намного приятнее.

— Все?

— Что «все»?

— Все подполковники толстые и неповоротливые?

Я честно подумала и вспомнила кое-кого:

— Нет, не все. Встречала как-то и юрких, а один так вообще был интересный мужчина с прекрасной фигурой и… О! Представляешь! Даже бородатый!

— Можешь с ним познакомить?

— Окстись, он ещё старше меня!

— А, ну это другое дело, — заявила нахалка. — Хотя все же военный, да ещё и с бородой…

Стойкий майор, дождавшись паузы, спокойно и невозмутимо повторил свой вопрос:

— Итак, проше пани, не встретился ли вам в отеле кто-нибудь из знакомых?

И я обрушилась на него, оставив Марту в покое:

— Вот именно, а все из-за вас, сбиваете меня с панталыку! Я вообще собиралась ничего вам не говорить, потому что задаёте идиотские вопросы, но, опять же, не хочется нарушать уголовный кодекс. Хотя, минутку, почему сразу нарушать? А вдруг я просто закатила истерику? Истерика у нас пока разрешается или тоже статья светит?

— Истерика у нас законом не преследуется, — был бесстрастный ответ.

— Ну вот, имела право, потому и не донесла. А потом вы и вовсе мне бы не поверили, раз его оттуда вывезли. И решили бы — спятила баба, то есть я, привиделось. Нет, погодите, Марта свидетель… И Анита. Ладно уж, видела я его. Пташинского.

— Вы встретили Пташинского? — ровным голосом попытался уточнить следователь.

— Вряд ли это можно назвать встречей. Но видела. Хотя для меня он был все ещё Красавчик Котя.

— И где же пани его видела?

— В отеле «Мариотт», номер 2328, — мрачно произнесла я. — Аккурат над моей подругой Анитой.

— И что он там делал?

— Ничего не делал. Лежал.

Инспектор Блонский даже бровью не повёл, ни один мускул не дрогнул на его каменном лице античного божества! Прежним ровным голосом без тени эмоций забросал меня вопросами:

— В каком смысле лежал? Где лежал? Спал? Извольте выразиться яснее.

Ох, как хотелось таким же бесстрастным голосом, передразнивая его, ответить краткими протокольными фразами, но побоялась, что Марта опять не выдержит.

— Ну ладно, он лежал на полу в том номере. Мёртвый.

— Что?!

— Я, кажется, выражаюсь яснее некуда, хотя и через силу. Мёртвый лежал на полу.

— Когда вы его видели там на полу? Во сколько? В восемнадцать часов?

— Незадолго до восемнадцати.

— Вы видели на полу номера 2328 мёртвого Пташинского в районе восемнадцати? Я вас правильно понял?

— Точно. А если ещё точнее — без четверти восемнадцать, потому что именно на это время договорилась с Анитой, а я никогда не опаздываю. В номер я вошла по ошибке, просто лифт остановился этажом выше. И он там лежал навзничь на полу абсолютно мёртвый. По-моему, застреленный. Лицом вверх, так что я могла его хорошенько рассмотреть.

Вот теперь его вроде проняло, во всяком случае в гранитном монументе что-то шевельнулось и на лице промелькнули самые что ни на есть человеческие чувства. Ошарашенность? Просто удивление? Недоверие? Заинтересованность? Пожалуй, всего понемногу, ну совсем малость, кот наплакал, однако мы с Мартой обе заметили.

Мне велели ещё раз все повторить, не торопясь и в подробностях, и снова уточнили время. Опять же по желанию прекрасного Цезаря я вынуждена была привести веские доводы в пользу того, что тип на полу был наверняка мёртвым. Когда я перечислила все «за», Марте пришлось ещё раз сбегать в кухню за пивом.

Майор Цезарь Блонский вдруг перестал торопиться, в мёртвого Котю он вцепился, как репей в собачий хвост. А я решила выложить все как есть, — в конце концов, у Аниты датское подданство, ничего ей не сделают. Ну, вызовут в датскую полицию, Анита охотно расскажет о варшавском трупе, тем дело и кончится.

Все сразу напрочь позабыли о каком-то Стефане Трупском.

— А потом Пташинского убрали из номера, — продолжала я рассказывать. — От Аниты узнала, она позвонила мне по телефону уже из Дании. По её словам, около половины двенадцатого она видела двух сильных бугаев, которые волокли Котю в лифт, выдавая его труп за мертвецки пьяного кореша. Моя подруга Анита — отличный журналист, ей до всего есть дело, и она ничего не боится. Она тут же спустилась следом за ними в гостиничный подземный гараж и успела заметить выехавшие из гаража две машины, не сразу обе, а по отдельности, и у меня есть их номера. Мартуся, ты где их записала?

Ну и началось. Стол мой всегда завален бумагами, это скорее рабочий стол, а не стол для гостей. Пришлось нам с Мартой просматривать каждый клочок, пока желанная информация не обнаружилась на квитанции банковского поручения, я потом эту операцию провернула по телефону, так что квитанция осталась у меня. Я много чего успела на ней записать: и новый номер телефона Марты Клубович, и телефоны переводчиков Диккенса в пятидесятые и семидесятые годы, и ещё что-то. Продиктовав полицейскому номера, я честно предупредила, что это ещё ни о чем не говорит, могут быть совсем посторонние машины, интуиция иногда Аниту подводит.